Георгес или Одевятнадцативековивание - Страница 9

Мы решительно вошли в дом, поднялись на третий этаж, позвонили. За дверью кто-то завозился, начал спрашивать, кого черти несут, но не дожидаясь ответа, открыл.

Совершенно нормальный мужик в старых физкультурных штанах и майке с мордой. Всклокоченный. Будто со сна. Очень сердитый.

Неприветливо вперившись во Влад Яныча, он прорычал:

- Я же сказал ко мне не ходить. Я разве неясно сказал?

- Очень надо, Миша. Я привел человека, у кого книга.

Миша дернулся как от тока.

- Такая же?

- Нет. Твоя.

Пока хозяин дома таращил на меня донельзя возмущенные (или испуганные черт его разберет) зенки, я кое-что успел разглядеть через открытую дверь.

- Ты соображаешь, продавец, кого ты... А ну! Чтоб мигом отсюда немедленно!

Тут я понял, что поторопился с выводами. До совершенно нормального мужика Миша малость не дотягивал. Для совершенно нормального мужика он чересчур вздрагивал и гримасничал.

- Уходите! - взвизгнул он и ткнул в меня пальцем. - Ко мне нельзя!

Миша был хил, он ничего не успел сделать, я просто в грудь его немножечко подтолкнул и он у меня как миленький на пол кувыркнулся. Сохраняя на лице гневный протест.

- Сюда нельзя, - повторил он. Правда, уже не так уверенно.

- Ах, Володя, Володя, - укоризненно проурчал Влад Яныч, проходя в квартиру следом за мной. - Я от вас такого вандализма не ожидал.

- Зря не ожидали. Вы только посмотрите...

Посмотреть было на что. У подоконника стояло диккенсовское бюро мореного дуба. Ну, из тех, знаете, за которыми пишут стоя и преимущественно гусиными перьями (если найдут гуся), причем очень было это бюро подержанное. Еще был массивный стол с гнутыми ножками в стиле, уж не знаю там, какого Людовика или Леи Филиппа, весь заваленный листовками. Очень крупные шрифты "ГОСПОДА РОССИЯНЕ!", "ВОЗЗВАНИЕ", "К ОРУЖИЮ!" и тому подобное. Ничего такого, что напоминало бы нормальному совьетюку его привычный интерьер.

Но не то, совсем не то успел я заметить с лестничной клетки через неосторожно распахнутую Мишей дверь - мне тогда на миг показалось, что я открыл тайну Георгеса.

В углу, обшарпанная, со следами ржавчины, стояла чугунного литься печатная машина - судя по дизайну, максимум, начало этого века. Если не прошлого. Во всяком случае, из тех, что еще сохранились в музеях. Подпольная типография. Самое интересное, что из ее почтенных недр змеился самый обыкновенный, малость подрастрепанный матерчатый шнур с нормальной современной вилкой, воткнутой в изящную, крытую желтым лаком, электрическую розетку.

- Теперь поняли, откуда Георгес, Влад Яныч? - по инерции сказал я, начиная понимать, что на такой балде хорошего Георгеса не сварганишь.

- Уходите отсюда вон!

Мы оглянулись. Дрожа от слабости, в дверях стоял Миша. Глаза его нехорошо полыхали.

Влад Яныч очень вопросительно поднял брови.

- Что это, Миша? - спросил он тоном дрессировщика, демонстрирующего почтеннейшей публике уникальные способности своей обезьянки.

Миша молчал. Он ненавидел и меня, и Влад Яныча. Видно было, как усиленно он мечтал, чтобы мы убрались отсюда. Он просто не заметил вопроса.

- Это, - ответил за него букинист, широким жестом представляя мне комнату, - это, видите ли, плоды подпольной деятельности нашего Михал Васильевича, совсем недавно школьного учителя физики, скромного библиофила. Где твои книги, Миша?

- Нет книг, - пробурчал тот.

Влад Яныч милостиво кивнул.

- Книг, как видите, нет. Вместо книг у нашего достойного омбре вот это.

Он указал на листовки, разбросанные по столу. Приглядевшись, я увидел, что в них призывалось убить царя- угнетателя.

И это.

На подпольную типографию.

И это!

На диване валялся "макаров". Рядом с ним еще один пистолет, только малость постарше - двуствольный и очень длинный. Я не заметил их сразу.

- Все это, дорогой мой Володя, есть плод действия книги, которую вы зовете Георгесом.

- Вона как, - сказал я. Я сразу и окончательно поверил Влад Янычу. Перед глазами стояла тамарочкина прическа. Ее воспаленно-красные соски. Серебряное ведерко, тщательно упрятанное за сервант - по нынешним временам это целое состояние.

- Но и это еще не все! прошу посмотреть сюда!

Влад Яныч указал на свежевымытый подоконник. И осекся.

Там ничего не было.

- Где бомба, Миша?

Вместо ответа Миша плотоядно сглотнул и зловеще выдохнул:

- Та-ак!

Затем он захлопнул дверь и начал нас разглядывать. поочередно. Сначала меня, потом Влад Яныча.

- Зачем... - тут он мучительно закашлялся, что, как хорошо известно из исторической литературы, вообще свойственно революционерам-бомбистам, Зачем ты отдал ему книгу? Зачем ты ему все про меня рассказываешь? Ты на кого-нибудь работаешь? Какая у тебя крыша?

Влад Яныч вопросы проигнорировал.

- Сию книгу, - если короли хихикают, то, значит, в этом месте Влад Яныч хихикнул по-королевски, - сию книгу я ему не отдал, а продал. Достойный человек. Ему можно, Миша. Это нам с тобой нельзя. Старые мы. Так где же все-таки бомба?

Миша смешался, опять бросил на меня подозрительный взгляд.

- Где бомба, Миша?

Он разрывался от желания показать бомбу и скрыть ее от меня. Наконец, не выдержал, забубнил:

- Она готова. Почти. Яй... я ее спрятал, когда вы позвонили. Я подумал...

Я осмелился высказать интерес.

- А что за бомба-то? Настоящая?

Влад Яныч обвиняюще хмыкнул.

- Наш Миша изготовляет бомбу для председателя.

- Президента, - угрюмо поправил Миша. - В ящике она. Сейчас покажу.

Он вдруг засуетился, метнулся к бюро, выдвинул потайной (то есть без ручки) ящик и достал оттуда некий алюминиевый цилиндр, обмотанный синей изолентой. Судя по нарезке, торцевая крышка цилиндра отвинчивалась.