Георгес или Одевятнадцативековивание - Страница 2

* * *

А на работу я не пошел - не очень и надо было, да и опоздал крепко. Перекусил у кооператоров и зашел в бук перекинуться парой слов с Влад Янычем. А Влад Яныч продал мне Георгеса.

Вообще-то у меня не было особых причин заглядывать в бук: хорошую книжку за хорошие деньги можно раздобыть где угодно, только не в буке - там все завалено детективами или серой мутью прежних времен. Я пошел скорей по привычке, да и с Влад Янычем терять контакт не хотелось, потому что в свое время он мне слишком дорого дался, этот контакт.

Влад Яныч - пан вельми гоноровый, он отлично умеет свою седенькую невзрачную личность подать по-королевски. С ним надо сдружиться, только тогда книжный магазин может стать для тебя действительно книжным. Но пока не сдружишься, пока не глянешься ему, много крови испортит, много подсунет чуши разной под видом отличного чтива, много раз ткнет тебя носом в твою ничтожность, много тебе выкажет августейшего небрежения. Зато потом - свой в доску.

В тот день Влад Яныч больше походил не на короля, а на лидера оппозиции, в самый патетический момент освистанного сторонниками. Или на Александра Матросова, в решительную минуту вдруг потерявшего намеченный дот. Словом, Влад Яныч был не в себе.

- Ке тал, Маньяныч! - бурно поприветствовал я.

- М-м-м... здравствуйте.

Он не воспрянул при звуке так любимого им испанского языка. Он отказался поддержать традиционную шутку. Он даже не заметил ее.

У всех теперь неприятности.

- Ну-с, что у нас новенького под прилавком? - я все еще пытался не обращать внимания на его растерянность, все еще удерживал легкомысленный тон, то есть рисковал, ибо он мог принять его за настырное панибратство, а это могло кончиться охлаждением отношений на многие месяцы. Это большая честь - иметь право на легкомысленный тон с Влад Янычем.

- Вот, пожалуйста, - он отстраненно указал на бездетективный прилавок, где, как всегда, реденько лежали Эптоны Синклеры, члены Союза писателей и тому подобная дребедень.

- Что, совсем ничего?

- Могу предложить томик Савинкова. "Конь блед". Две пятьсот. Древность первых лет перестройки.

- Значит, пусто, - с легкой досадой констатировал я.

- Так Бахтина и не приносили?

- Не приносили.

- Увы! - сказал я. - О, мне увы!

Я приготовился к отходной светской микробеседе, но тут лицо Влад Яныча исказила мелкая судорога. Глаза необычно вспыхнули, узенькая спина распрямилась. Он принял какое-то решение. Матросов, наконец, нашел свой дот, лидер оппозиции встал в оппозицию по отношению к оппозиции.

- Отчего же-с? - с напором произнес он. - отчего же так прямо-таки и увы-с, милостивый государь?

И осекся, и страдальчески поморщился, и тихо-тихо простонал сквозь зубы, как стонут при отвратительном воспоминании о вчерашнем.

Вообще-то кидаться словоерсами и милсдарями не в обычае у Влад Яныча. Он всегда корректен и лапидарен. Он даже легкомысленный тон обозначает чуть заметными движениями бровей и уголков рта. Я окончательно убедился: случилось что- то из ряда вон.

- Случилось что-то, Влад Яныч?

Он почти воровато огляделся по сторонам и жестом фокусника выложил передо мной томик. Старинный, кожаный, не раз уже читанный, с кое-где облетевшим золотым тиснением.

- Вот-с... то есть... вот, поинтересуйтесь!

Любителем прошловековых раритетов я себя считать не могу и Влад Янычу никогда таковым себя не репрезентовал. Во-первых, девятнашки жуть как дорого стоят, а во-вторых, двадцатый век мне как-то ближе. Так что я без особого восторга, скорее из вежливости, взял томик в руки, открыл первую страницу и прочитал:

"ГЕОРГЕСЪ СIМЪНОНЪ

Разследования комиссара Мъгрета

с иллюстрацiями французскаго художника Эжена Делобра

Отпечатано в типографии г-жи Панафидиной

Москва, Покровка

1876 годъ"

- Ишь ты, - сказал я. - Госпожи Панафидиной!

Влад Яныч пристально и нетерпеливо наблюдал за моей реакцией.

- Вы оглавление, оглавление посмотрите!

Я посмотрел оглавление. Оказалось, что г-жа Панафидина вознамерилась ознакомить г-д читателей сразу с несколькими произведениями знаменитаго беллетриста, из которых обращали на себя внимание романы "Мегрет и разбойники-апаши с Блошинаго рынка", а также "Мегрет и помощник его Лукас в поисках безпорочной девицы".

- Ишь ты! - хмыкнул я. - В поисках беспорочной девицы. Во дают хапуги новые русские! Я тут недавно детектив читал, фамилию забыл кто автор, но пятерку выложил, даром что переплет бумажный - так он роман Агаты Кристи передрал. Перевод омерзительный, с именами напутано, а так слово в слово. Но чтоб такое! Чтоб Георгеса Сименона... Чего-то я не дотягиваю - на что им?

Уперев фаланги пальцев в прилавок и равномерно покачивая головой в такт моим комментариям, Влад Яныч внимательно слушал. Пришлось продолжать.

- Это же просто глупо, Влад Яныч! Сименона знают все, его невозможно выдавать за старинного автора. Всякий сразу поймет, что это фальшивка, и...

- Это не фальшивка, - тихо сказал Влад Яныч.

- ... и ни за что... - тут до меня дошел смысл сказанного.

Я еще раз вгляделся в книжку.

- То есть как не фальшивка? Да ну что вы, Влад Яныч, вы подумайте сами...

- Это не фальшивка, - чуть громче повторил он. - Так невозможно подделать. Старая бумага, форзац, обтрепанность... и вот, посмотрите на корешке. Посмотрите!

Я посмотрел, ничего не увидел, но кивнул весьма понимающе.

- А?! - торжествующе сказал Влад Яныч. - Теперь видите?

- Мда, - ответил я. - Мда-мда-мда. Ничего себе.

- И потом! - Типография Панафидиной действительно существовала. Довольно по тем временам известная московская типография. Та же бумага, те же шрифты - такие сейчас специально надо было бы изготовлять для фальшивки...